ПРОКЛЯТИЕ РОДА ГРИМАЛЬДИ
Холодной зимней ночью в январе 1297 года несколько монахов, надвинув пониже капюшоны, постучали в двери Монакского замка, прося предоставить им кров. Сжалившись над святыми странниками, генуэзцы – хозяева крепости на скале, – распахнули ворота. Но под монашеским платьем у пришельцев – членов клана Гримальди, итальянских авантюристов, – оказались мечи и доспехи. Гримальди отняли Монако у генуэзцев и стали правителями этого крохотного княжества.
Гримальди всегда гордились своей историей, а основателями княжества откровенно восхищались. На гербе Монако изображены две монашеские фигуры, извлекающие из-под ряс мечи. Но есть одно предание, о котором Гримальди предпочитают умалчивать, хотя оно оказало на судьбу рода огромное влияние. Это знаменитое “проклятие рода Гримальди”.
Согласно легенде, в тринадцатом веке первый князь Монакский Ренье похитил в Голландии прекрасную девушку, обесчестил ее и бросил. Красавица превратилась в ведьму и прокляла своего обидчика: “Никому из Гримальди не дано будет познать счастье в браке!”
История княжеского рода подтвердила это пророчество. На протяжении веков семейная хроника пестрила ссорами, разводами, безвременными кончинами. Но пятьсот лет спустя после знаменитого проклятия произошло событие, которое, казалось, разорвало эту роковую цепь и принесло в семью Гримальди настоящее человеческое счастье. В середине пятидесятых годов. Его Светлейшее Высочество князь Ренье Третий Монакский повел к алтарю одну из самых прекрасных женщин того времени – белокурую звезду Голливуда Грейс Келли. Самым невероятным в этом было то, что жених и невеста действительно любили друг друга.
"Мне всегда нравилось жить понарошку", – призналась как-то Грейс одному журналисту. Ей это настолько нравилось, что она забивалась в чулан и часами играла там в куклы, с которыми разговаривала на особом, ею придуманном языке. Уже став принцессой Монако, Грейс втайне от всех перевезла в Европу целый ящик своих кукол с нарядами и прочими вещами, и время от времени уединялась, чтобы пообщаться со своими любимицами и привести их в порядок.
От матери-немки Грейс унаследовала утонченную арийскую красоту блондинки, от отца-ирландца – неуклонное стремление добиваться поставленной цели, какой бы фантастической она ни казалась. Третий ребенок в семье, Грейс росла "гадким утенком": склонная к полноте, близорукая, вечно простуженная, она вызывала у своих родных жалость и желание чем-то компенсировать девочке ее неказистость. Но потом, совсем как в сказке, произошло превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя. К семнадцати годам Грейс стала одной из самых хорошеньких девушек в Филадельфии.
Уже на следующий год обворожительное лицо Грейс появилось на обложках "Редбука" и "Космополитена", а несколько раз в неделю ее можно было увидеть в рекламных роликах по телевизору. Но этот успех, казалось, ее совершенно не задевал. "Она по натуре была одиночкой, – вспоминала позже одна из ее однокурсниц по нью-йоркской актерской школе. – Некоторые из студентов буквально молились на нее из-за ее красоты и какой-то изысканной отстраненности. Да, она была прекрасна, но мне всегда казалось, что она немного холодновата".
Грейс еще не стала известной актрисой, но уже состоялась "генеральная репетиция" ее блистательного будущего. Зимой 1949 года в Америку с официальным визитом прибыл тридцатилетний шах Ирана – красавец Мохаммед Реза Пехлеви, незадолго до этого разведшийся со своей бесплодной женой. Шах влюбился в Грейс с первого взгляда, они провели вместе неделю и в один прекрасный день монарх предложил Грейс стать повелительницей Ирана. Но честолюбивая американка отвергла коронованного жениха: она не любила шаха, еще не оставила мечту прославиться как актриса, да и побаивалась связать свою дальнейшую судьбу с загадочным Востоком.
Вторая "репетиция" состоялась год спустя. Грейс играла в пьесе "Лебедь" юную княгиню, которая разрывалась между возлюбленным-простолюдином и неким меланхоличным принцем, которого родители прочили ей в мужья. Героиня пьесы выбрала принца. Самой Грейс в ту пору был 21 год и она еще не думала о замужестве.
Не думала она о нем и тогда, когда в 1952 году сыграла в фильме "Могамбо" вторую женскую роль. Ее партнером был сам Кларк Гейбл, перед чарами которого в свое время не устояла даже Скарлетт. Роман закончился одновременно со съемками, но Грейс уже почувствовала вкус к общению со звездами, в том числе и с королями экрана. Ее заметили в Голливуде, и очень скоро сыграть в одном из его фильмов ей предложил знаменитый Альфред Хичкок, причем она была единственной женщиной во всем актерском составе. Фильм "Наберите номер убийцы" пользовался успехом, но несравнимым с тем, который выпал на долю следующей ленты Хичкока "Окно во двор". Лента побила все кассовые рекорды. И наконец роль в фильме "Деревенская девчонка" принесла Грейс знаменитую премию "Оскар" в номинации "Лучшая актриса года".
В 1954 году Грейс отправилась на международный кинофестиваль в Каннах – там она и познакомилась с Ренье, принцем Монако. Полгода спустя принц приехал в Америку, чтобы официально просить руки белокурой красавицы у ее родителей, честолюбивые мечты которых были более чем удовлетворены этой просьбой. Дочь, на которую они не возлагали особых надежд, блистательно устроила свою судьбу. А самой Грейс в двадцать шесть лет больше всего хотелось стать женой и матерью. Но главным было то, – кстати, в это никак не хотела поверить пресса, – что жених и невеста искренне любили друг друга.
Апрель 1956 года стал для Грейс кульминацией всей ее жизни: на морском лайнере класса "люкс" она плыла через Атлантику навстречу действительно королевскому обряду венчания.
"Со мной творится нечто странное, – сказала она одной из знатных дам Монако, встречавших ее в порту, – я чувствую, что становлюсь счастливее с каждой минутой.
Через девять месяцев и четыре дня после свадьбы княгиня Грейс родила своего первого ребенка – Каролину-Луизу-Маргариту, а спустя год и два месяца – наследника княжеского рода Гримальди Альбера-Александра-Луи-Пьера. Менее чем за два года молодая княгиня выполнила свой долг и обеспечила свою новую страну законным наследником. Ей еще не исполнилось тридцати лет, и добрая половина жизни была впереди. А вот Голливуд, наоборот, навсегда остался позади, несмотря на то, что Грейс Монакская неоднократно получала оттуда чрезвычайно выгодные предложения.
Она играла последнюю свою роль – роль принцессы, и делала это безукоризненно. Научилась сносить и вспышки гнева своего августейшего супруга (тот мог запустить в нее стаканом, если стрижка Грейс, по его мнению, была слишком короткой), и частые приступы его черной меланхолии. Научилась отвечать на многочисленные письма, приходящие на ее имя, и присутствовать на всех протокольных мероприятиях, сплошь и рядом жертвуя для этого сном и общением с детьми. Но... она устала. И в ответ на вопрос принца, какой подарок она хотела бы получить к десятилетней годовщине их свадьбы, ответила не без горечи: "Двенадцатимесячный отпуск".
Она устала и от детей, точнее, от того, что было связано с их появлением на свет. Дамы из семейства Гримальди, согласно давней и неписаной традиции, должны были рожать без обезболивания и самостоятельно кормить детей грудью. Когда в 1965 году, после двух неудачных беременностей, Грейс родила дочь Стефанию-Марию-Элизавету, то не могла воспользоваться теми благами цивилизации, которыми пользовались самые простые женщины в мире: анестезией при родах и молочными смесями для кормления.
Судя по тому, что принцесса Монакская все больше и больше времени проводила в Париже – без супруга и детей, в ее семейной жизни далеко не все было гладко. Но Грейс слишком вошла в свою роль, чтобы показать, насколько она несчастна в замужестве. Тяжелый характер принца Ренье с годами стал почти невыносимым. Она научилась уворачиваться от его насмешек и оскорблений с бесстрастным лицом.
Жизнь со "сказочным принцем" оказалась ничуть не лучше жизни с самым обыкновенным человеком, но абсолютно исключала развод или попытку публично защитить свои права. А если бы они были не принцем и принцессой? Принцесса редко жаловалась, но иногда все-таки проговаривалась. Во время официального приема в Англии по случаю помолвки принца Чарльза и леди Дианы Грейс познакомилась с будущей герцогиней Уэльской и та пожаловалась, что ей просто житья не стало от назойливых журналистов и фоторепортеров. " Не стоит волноваться, моя дорогая, – ответила ей принцесса Монако самым утешительным тоном. – Дальше будет еще хуже."
И тем не менее, на взгляд постороннего наблюдателя, принц и принцесса казались счастливой и довольной жизнью парой, хотя, конечно, ничуть не походили на романтических влюбленных. Умница Грейс находила способы время от времени выпархивать из золотой клетки, сохраняя за собой и все положенные ей по статусу принцессы привилегии, и возможность в любую минуту туда вернуться. Она по-прежнему была прекрасной актрисой. Он же без нее терял многие привлекательные черты. Супруги справили серебряную свадьбу, не дав за четверть века вездесущей прессе ни единого повода для сплетен. Было похоже на то, что старинное проклятие действительно утратило свою силу: семья была счастливой.
В понедельник 13 сентября 1982 года автомобиль, за рулем которого сидела принцесса Грейс, рухнул в пропасть на одном из поворотов дороги в горах, ведущей в летнюю резиденцию монакских князей. Рядом с княгиней сидела ее семнадцатилетняя дочь, принцесса Стефания. По счастливой случайности она отделалась незначительными ушибами, а Грейс в бессознательном состоянии доставили в клинику. Сутки спустя Грейс Патриция Келли, Ее Светлейшее Высочество принцесса Грейс Монакская скончалась, не приходя в себя. Ей было пятьдесят два года. На ее похоронах почти все присутствовавшие плакали, включая и овдовевшего принца Ренье.
"Господи, – прозвучало на кладбище у края свежей могилы, – я не спрашиваю тебя, почему ты забрал ее у меня, но благодарю за то, что ты дал ее нам".
Принц Ренье до сего дня сохраняет верность своей первой и последней настоящей любви. И это – единственное сказочное, что есть в этой истории.
Семейная жизнь троих детей принца и принцессы складывается исключительно неудачно. Проклятие рода Гримальди, похоже, снова обрело свою силу.